Снилось, что меня приняли в ряды наездников на драконах, так что полночи я рассекала небо на огромной огнедышащей туше, не забывая то и дело влипать в неприятности.
Тренировали нас так жестоко, что я постоянно норовила сбежать, но так как йуных падаванов и их мучителей сослали в богом забытую пустыню на краю мира... в общем, волей-неволей, а пришлось свыкнуться с мыслью, что этот полигон - еще не самое худшее место в мире. Хотя бы потому, что кормили там на убой. Впрочем, на этот самый убой нас потом и отправляли - где-то там шла война, и всех, включая неглубоко зарытых мертвяков, отправляли на фронт сражаться с какими-то гоблинами и прочими утырками.
А вообще, я должна была радоваться - в элитные войска попала! И брали туда далеко не всех. Наверное, у меня нашли какие-то внутричерепные отклонения, потому что для управления драконами нужна некая чудо-мутация, без которой была бы невозможна ментальная привязка к подопечному. Эта связь была палкой о двух концах - с одной стороны, управлять своим боевым конем драконом было гораздо проще, а с другой - не только дракон чувствовал наездника, но и хренов наездник ощущал все, что ощущает большой огнедышащий засранец. Причем, когда умирал наездник, дракона можно было смело считать потерянным для общества - от вселенской тоски он умирал сам, либо его убивали свои же. Потому что у драконов мог быть только один наездник. Зато вот у наездников могло быть несколько драконов за всю их военную карьеру. Не уберег дракона, помучался, поплакал, оклемался и снова в бой - долг перед Родиной превыше каких-то там личных переживаний.
Но если тренировки показались мне жестокими, то на поле боя я вообще выла волком. Все, что умудрялся схлопотать по кумполу и прочим частям тела мой Дракон, я ощущала в троекратном размере и готова была корчиться на спине у этого звероящера, забыв про долг, Родину и гоблинских магов, которые про меня не забывали ни на минуту. Вообще-то нас еще на полигоне учили абстрагироваться от подобных ощущений, но я всегда жалела этого огнедышащего гада, поэтому намеренно перетягивала на себя боль. Это я тут удобно устроилась - высоко сижу, далеко гляжу... а ему глотки вражеским драконам рвать приходилось! И подставляться за нас двоих, потому что чертовы гоблинские колдуны явно имели на меня зуб, а получить по башке каким-нибудь проклятием я не очень-то хотела.
Короче, вся эта джигурда завершилась тем, что в одном из боев мы с Драконом попали в засаду. Его нехило так помяли, но верный друг сделал все, чтобы меня не зацепило шальными заклинаниями. Правда, себя он не уберег. У меня с самого утра эта картина перед глазами стоит: жуткий закат с кроваво красным солнцем, повсюду крики, взрывы, лязг оружия, над головой проносятся файерболы, а я как спятившая пытаюсь зажать кровавую рану на груди у этого наглого и прожорливого засранца. Орала на него, ревела даже. А он мне пел прощальную песню. И проснулась я с ощущением, что из груди моей какой-то садист медленно выдирал сердце.
На самом деле все было куда как прозаичнее - меня с утреца плющило, таращило и тошнило по-страшному, так что организм самым жестоким образом выдрал меня из сновиденческих похождений. Хотя, я там все равно помирала рядом с Драконом, который трагично откинул копытца. Ну, не могла я вынести разрыва нашей с ним связи. Это было даже физически больно. Про душу молчу - на ней так вообще потоптался целый табун гоблинских колдунов.